Газовый спецназ

ОСТАВАЛИ И «УРАГАНЫ» И «ГРАДИНЫ»
Небольшой двор в центре Донецка. Высокие ворота для техники, какие можно встретить в любой пожарной части. На стенах домов шрамы от осколков, но здесь - это привычный пейзаж. Неподалёку ритмично гремит «бах-бах-бах». Но по звуку сложно определить, то ли наши атакуют Марьинку, то ли враги разносят Петровку.

Я на центральной базе городской газовой службы. Машины выезжают отсюда в любое время дня и ночи, если где-то авария. В любом другом городе это бытовые утечки, но здесь, в Донецке, минимум половина заявок связана с повреждением газопровода из-за обстрелов.

В диспетчерской мне показывают интерактивную карту города, раскинувшуюся во всю стену. На ней мигают лампочки и видно, как проложен газопровод и как отключить какой-нибудь участок, если случится большая авария. В этой же схеме есть и Аэропорт, и Марьинка, и Красногоровка, и Спартак - они либо заняты противником, или стоят прямо на линии соприкосновения. Сейчас они отрезаны, и с 2014 года газ поступал туда с украинской стороны или не поступал вовсе.

- Наши самые крайние точки, куда мы выезжаем, находятся в километре от Марьинки и Красногоровки. Работаем в прямой видимости противника, - объясняет замначальника аварийно-диспетчерской службы Евгений Харанфиль. Ему 67 лет.

- Это самые опасные участки? – уточняю я.

- Начиная сверху, - показывает он мне на карту, - это всё опасно, - Обстреливают Киевский и Куйбышевский районы. Очень сильно Кировский, там где улицы Бирюзовая и Абакумова. Прилетает и в другие. В общем, совсем безопасных мест в городе нет.

Замначальника аварийно-диспетчерской службы Евгений Харанфиль у карты.

Фото: Григорий КУБАТЬЯН

Мастера-аварийщики выезжают на аварии после обстрелов, а газ горит, и в замкнутом помещении ещё и взрывается…

- Не только обстреливают! В 2021 году заложили взрывное устройство под газопровод на мосту. Взорвали дистанционно. Всё движение встало, - в диспетчерской собрались газовые начальники и вспоминают истории, одна драматичнее другой.

- В Кировском районе было два одинаковых прилёта. На одной улице весь дом развалило, а у газопровода одно повреждение. А на другой улице дома стоят - но в трубе 30 дырок.

- Чем стреляют?

- Да непонятно. 122-мм в последнее время не прилетает. Зато от Хаймерсов остаются ямы 4 метра в диаметре и 1,5 глубиной. Снаряд 155 мм даже на 2-метровой глубине пробивает трубопровод насквозь. А так мы и ураган доставали, и градины. Обстреляют, повесят беспилотник и ждут, когда мы приедем. Тут же сразу второй обстрел. Машины у нас заметные. А мы не военные, беспилотник сбить не можем.

Перебитая труба газопровода. Фото из личного архива

ЛЮДЕЙ ВЕЧНО НЕ ХВАТАЕТ
Газ в Донецке - как вода в пустыне, особенно зимой. На нем готовят, на нем греются, на нём работают котельные. Поэтому, чтобы не лишать газа целый микрорайон, в большинстве случаев при аварии задвижки вообще стараются не перекрывать - пробитые трубы ремонтируют бандажом или струбциной. Если перебило полностью, тогда уже приходится перепиливать и закрывать.

- Однажды за сутки обстрела в газопроводе было 287 повреждений, пришлось ремонтировать, - рассказывают мне мужики.

Когда приходится работать близко к передовой, отключают мобильные, чтобы быть незаметнее для врага.

- Когда происходит авария, выжидаете или сразу едете на место?

- Если авария далеко, то выезжаем сразу, но останавливаемся и пережидаем обстрелы в безопасном месте, чтобы потом быстро подъехать. Слушаем: летит или нет. Иногда военные останавливают: «Дальше нельзя, там обстрелы, ждите». А иногда сами звонящие предупреждают: «У нас тут перебило трубу, но еще стреляют».

В 2014 году на мине подорвалась сварочная машина. Взрыв был таким сильным, что у грузовика оторвало колёса, а капот перелетел через дом. Тогда сварщик сломал ногу, других членов бригады посекло стеклами, но все остались живы. А в 2022 во время выезда погиб 30-летний сын главного инженера. Он тоже был мастером. Его портрет теперь висит на входе в диспетчерскую.

- Часть ребят призвали в армию, они уже успели повоевать, комиссовались по ранению и вернулись. Другая часть ещё служит. Людей, конечно не хватает, - признаются работяги.

Газовщики о своей работе: "Да, страшно. Но паниковать - последнее дело".

Фото: Григорий КУБАТЬЯН

О, БЕССМЕРТНЫЕ ПРИЕХАЛИ!
- Безопасных выездов по сути не бывает, - делится со мной сотрудник аварийной бригады Андрей Ревенко. - Где обстрелы, там и авария.

- Не страшно?

- Да как-то не обращаешь внимания на страх. Даже когда снаряды рядом ложатся, через улицу. Но это же работа, надо делать. Конечно, смотришь в небо, ищешь беспилотники, слушаешь: где выстрелы, где прилеты. Страшно, что много людей гибнет. Приезжаешь на место, там куски тела лежат, лужи крови. Сначала было дико, а теперь привык.

- Да, страшно. Но паниковать - последнее дело, - говорит мастер аварийной службы Сергей Жигайло. - Заявка поступила, так что в течение 5 минут должны отреагировать, и за 40 минут добраться до любой точки города. За смену таких «боевых» заявок бывает до 20.

- Прямо по газопроводам бьют?

- Да вот, было недавно: прилетел в Куйбышевский район 155-миллиметровый снаряд. Не взорвался, но перебил подземную трубу, - вспоминает Андрей. - Мы участок отключили, экскаватором место раскопали, а там уже саперы вытаскивали. Снаряд зашёл вглубь на 3,5 метра! Потом уже мы всё восстановили. У сапёров своя опасная работа, у нас - своя. Друг на друга с уважением смотрим.

- А часто приходится работать, когда нет возможности перекрыть газ?

- Да 90% работ выполняем под газом, - говорит главный инженер Александр Шевчук. Он начальник над мастерами, но сам постоянно выезжает на место аварий. – Когда газ выходит, такой рёв стоит, что не слышишь даже снаряды, которые рядом ложатся. Даже беруши не помогают. Как на базу вернемся еще полчаса орем друг на друга - тихо общаться невозможно.

- А дышать-то как? Газ же вредный.

- От него наступает удушье. Но у нас есть изолирующие противогазы. Правда, в них плохо видно и тяжело дышать. Так что работаем по 15 минут, потом мастера меняются.

- Что еще у вас из защиты?

- Обычные спецовки. Хотя вот месяц назад волонтёры привезли нам два бронежилета. А в смене 6 слесарей. Мало, но раньше и этого не было. Ребята из МЧС над нами смеялись: «О, бессмертные приехали!» У них-то с экипировкой лучше. У нас даже каски обычные, советские.

- В бронежилете и каске работать, наверное, тяжело?

- Мой «бронник» весит 12 кг, но я с ним срастаюсь. Не хочу без него, - говорит мастер Сергей. – Я рядом с Крытым рынком живу, его тоже обстреливают. Получается, на работе прилёты, дома прилёты…

Потом умолкает на секунду и добавляет чуть ворчливо, но улыбаясь:

- …ещё и от жены иногда прилетает.

ПРИЕХАЛИ НА ВЫЗОВ, А ТАМ ТАНКИ СТОЯТ
- Медики, пожарные - приоритетная цель для ВСУ-шников. А по вам специально стреляют?

- Конечно. Тут восстанавливали газопровод и специально вырыли экскаватором окоп. Как только начинались обстрелы, мы - сразу же туда и спрятались. Стихло, мы выбирались и дальше работать.

- Ехали на вызов в Петровский район и тут прямо по нам прилетает - метрах в 30 снаряд лёг. Машина вся в осколках. Мы врассыпную. Переждали обстрел и дальше на вызов. А как-то приехали трубу чинить, а прямо на этом месте наши танки и артиллерия стоят. Так под обстрелами и работали. Иногда в таких районах приходится работать… что наша артиллерия уже у нас в тылу находится. Так там по звуку непонятно, то ли по нам стреляют, то ли с нашей стороны.

- Как вы вообще там ездите? Наверное тоже носитесь как «скорая» или пожарные?

- А чем мы отличаемся? Они летят на вызов, и мы летим. У нас тоже есть сирена и проблесковый маячок. Бывало, что и подрывались на «лепестках». Делать нечего - прямо под обстрелами приходится менять колеса. А ведь бывают еще мины, которые на парашютах спускаются…

- У нас можно каждому на грудь орден вешать, и не спрашивать за что. Просто за то, что работают, - с гордостью говорит Евгений Харанфиль.

- А правда, награды дают?

Газовщики смеются:

- Благодарность и грамоту - вот наши награды.

СЕРДЦА ТУТ НЕ ВЫДЕРЖИВАЮТ
Пока мы разговариваем с мужиками, неожиданно приходит вызов - обстрел на улице Березина в Кировском районе. Слесари надевают свои два бронежилета и садятся в машину. Я прошусь с ними.

- Нет-нет-нет. Еще за тебя ответственность нести. Горящий газ – это не шутки.

- Вот они улыбаются, - грустно говорит им вслед главный инженер Шевчук, тот самый, что потерял сына. - А у нас на 60 человек сотрудников - 20 инфарктов. Славик с нами работал – здоровый молодой хлопец, а попал под первые обстрелы – и всё, восстановить его не могут. Лёша Ковалёв пережил сердечный приступ, вышел с больничного, и опять на Петровке попал под обстрел - обгоняли маршрутку, а сзади разрыв, водителя этой маршрутки убило. Наши развернулись, спрятались за домом, а Лёше плохо стало. А в субботу похоронили начальника участка: тоже сердечный приступ. Постоянно мотался по передовым, пережил два инфаркта. 50 лет всего было.

- Пока парни на выезде, мы места себе не находим, - говорит Харанфиль. - Так мало молодых ребят!

- Что с зарплатами у вас?

– Даже с «боевыми» выплатами слесарь больше 30 тысяч рублей не зарабатывает. В Мариуполе за такой же труд, даже более легкий – по 100 дают. Водоканал плачет: у них не осталось экскаваторщиков, все рассчитались и уехали в Мариуполь работать. А если все уедут, что с Донецком будет?